Война ворвалась в его жизнь с первым же залпом. С того самого дня, с первого дня июля сорок первого, он был на фронте. Его молодость сгорела в пламени окопной жизни, сменившись стальной волей к выживанию и неукротимой жаждой победы. Курская дуга стала его личным геенским огнём – неделями продолжались бесконечные бои, земля дрожала под взрывами, воздух сверкал осколками, а вокруг летали куски железа и крики умирающих. Там, среди этого безумного виража смерти, он получил свои боевые крещения – тяжелое ранение нижних конечностей и контузию. Следующие два года прошли в плену, в постоянном ощущении беспомощности и унижения, но даже там он не сломился, храня в себе искру надежды на возвращение. Числился без вести пропавшим. И наконец, в 1947 году, изможденный, но не побежденный, он вернулся домой, в тишину, которую столь долго ждал. Домой, где его ждала жизнь, притихшая в ожидании его долгожданного возвращения из того адского круга, который он прошёл, неся на себе невидимые шрамы, навсегда оставшиеся с ним.