Дата рождения: 14 октября 1924

Место рождения: Тамбовская область, село Сукмановка

Дата смерти: 7 августа 2009

Место смерти: г.Минусинск, Красноярский край

Архив газеты "Власть труда" от 08.05.2009 г., г.Минусинск, Красноярский край.http://old.vtruda.ru/?mode=article&id=332 Раиса Яковлевна АБАБКОВА: «Cчастливых мгновений было все-таки БОЛЬШЕ»Накануне позвонила ей домой. «Деточка, если вы по поводу интервью – оно не состоится, хвораю я», – послышался в трубке голос Раисы Яковлевны Абабковой. «А впрочем, позвоните завтра, может,  и побеседуем». И побеседовали! Легко, непринужденно, искренне. Будто и не была она старшим сержантом армии и одной из тех, кто готов был отдать свои жизни в той страшной войне, что зовется Великой Отечественной. Отдать за то, чтобы жили мы.— Хорошо выглядите, Раиса Яковлевна! И не скажешь, что захворали.— Рассмешили! А если честно, при встрече мне еще не задают вопрос, как себя чувствую, чаще спрашивают: что нового? Мои года — мое богатство, повторю вслед за поэтом, перезимовав 85 раз.        — Юбилярша, значит! А как относитесь к этой дате?— С удивлением! Но приходится считаться с фактами. Сподобилась ведь дожить до такой солидной даты (смеется). Род у нас такой – долгожители. Матушка на 85-м году умерла, отец тоже до 80-ти дожил. Война помешала, а так бы, глядишь, братья и сестры мои до седин дожили.— Сколько же вас в семье было?— Восемь. Двое умерли еще совсем маленькими, их и не помню. А родом мы из Тамбовской губернии села Сукмановка. Там мое детство прошло, там школу семилетнюю закончила, оттуда и в Москву уехала.— Учиться?—  Мечтала учиться, а пришлось работать. Родителям тяжело было нас всех содержать, вот и упросила как-то папку в Москву меня с собой взять, в то время он там работал. С этого момента, в общем-то, и началась моя самостоятельная жизнь.— ?— Да, а чему вы удивляетесь? Мне всего 16 лет исполнилось, а в мыслях уже была работа, желание помочь родителям. Сначала хотела на курсы устроиться, но с жильем в то время сложно было. Приходилось приспосабливаться. В феврале 1941 года меня приняли на швейную фабрику и дали место в общежитии. Три месяца проработала, и война…— Помните этот день?— Как сейчас. Это воскресным утром было. Я проснулась от громкого стука и непонятных спросонья криков. «Девчата, вставайте, война началась», — крикнула сквозь дверь комендант и побежала будить остальных. Как я плакала тогда…. И думала: сестра на границе живет, как раз под удар попадает, братьев на фронт заберут. Такой одинокой себя почувствовала… А потом решила, пойду добровольцем на фронт.—  Да уж, героизма вам не занимать.— Да какой там героизм. Это только в фильмах так – под пули на верную смерть. За всех не скажу, но не было во мне тогда героизма. От страха ручонки тряслись, казалось, сердечко вот-вот разорвется. Просто условия такие были – выбирать не приходилось. Вот мы и пошли с подружкой в военкомат на фронт проситься. Подружку-то взяли, а мне в справке написали: «Мало физически развита». Пошла прямо к подполковнику в кабинет и говорю: «Скажите, пожалуйста, какой вы во мне брак нашли?» А он так расхохотался в ответ и говорит: «Миленькая моя, вот через годик придешь, мы тебя обязательно возьмем, подрасти тебе еще надо».— И что, выполнил подполковник свое обещание?— Выполнил. Год я еще на фабрике работала: шили одежду и плащ-палатки для солдат. А в 1942 году меня приняли в армию. Направили в Московскую область в снайперскую школу. После полугодовой учебы сама стала обучать снайперскому делу. А на фронт отправили только в ноябре 1944 года. Так до конца войны наш 259-й стрелковый полк находился  на переднем крае в восточной Пруссии. — То есть на фронт вы пришли уже достаточно подготовленным солдатом?— Если сравнить с теми ребятами, которые шли на войну прямо из дома, еще в 1941–1942-м – конечно, да. Посылать людей на войну необученными — значит предавать их, осознанно толкать на смерть. Россия была не готова к такой войне. За первые четыре месяца боевых действий погибли тысячи людей. Не хватало техники, снарядов, самолетов.Нам в этом плане было чуть легче. Кроме военной подготовки, солдат и морально настраивали на войну, как бы приучали жить в таких условиях. Когда четыре года слышишь в сводках только: война, фронт, снова погибшие – начинаешь привыкать.      — Ну, на победу-то надеялись?— Надеялись, конечно, надеялись. А еще нас наставляли на боевой дух. На то, что силен русский народ и страна у нас огромная, не победишь. Но недооценивать противника и успокоиться на том, что мы сильнее, тоже было опасно. Поэтому каждый солдат верил в победу и боялся смерти.— Как же вы уцелели? Война ведь никого не щадит. — Меня Господь берег. Да и в наступления мы не ходили, снайпер он ведь из укрытия стреляет, под пули не бежит.— Значит, вопреки советской пропаганде верили солдаты в Бога?— Верили, но крестов не носили и не болтали почем зря, все больше про себя повторяли: «Спаси, Господи!» В детстве нас мама всех окрестила. У нас в селе церквушка была небольшая. Мать часто ходила молиться. А отец, хоть и не любил в церковь ходить, перед тем как за стол сесть, всегда крестился и нас заставлял.              — Нарушать главную заповедь «не убий» на фронте часто приходилось?— У солдата на войне не было выбора. Надо было хорошо понимать, что война закончится тогда, когда будет похоронен последний фашист. А винтовка у снайпера вместо ложки: с ней и в бой, и на обед. Помню, день выдался солнечный, тепло было. А со мной в паре девчонка была Тоня. Мы с ней решили себе место приспособить для стрельбы. Сделали маленькую амбразуру, улеглись и давай пристреливаться. Сначала тихо было. А потом мины со всех сторон полетели. Вовремя увели нас ребята в укрытие. Когда вернулись на прежнее место плащ-палатку забрать, там уже руины были. Страшно?—  Страшно…— А еще страшнее, когда из-за дерева отстреливалась. Чуть голову повернула, а мне прямо в шапку пуля угодила. Неделю к тому дереву не подходила.— А в День Победы вы тоже на фронте были?— О том, что немцы отступают, мы знали уже 3 мая. В отдельных местах бои еще шли, но мы уже знали, что это последний рывок. 9 мая командир полка предупредил, что если к трем часам дня фрицы не покажут белые флажки, пойдем в наступление. А вскоре прибежал комбат и закричал, что мы победили. Вот уж было радости! Все поле вокруг заминировано, а мы подпрыгиваем, обнимаемся, плачем.— В мирной-то жизни тоже не сладко пришлось в первое время?— Даже самая плохая мирная жизнь всегда слаще войны. Мы ведь еще долго прислушивались к тишине, после постоянной бомбежки. Будто пригнувшись, ходили, ожидая огнестрельной очереди. В тот год я впервые за пять лет увидела родителей и сестер. Посидели, поплакали, помянули братьев моих, которые на фронте погибли. А потом снова Москва, общежитие, работа на центральном телеграфе. Жизнь мало-помалу входила в привычное русло.— И мужа себе москвича нашли?— Нет, он хоть и русский, а родом из Ташкента. Честно сказать, не планировала я тогда замуж выходить. Как-то не до того было – ни жилья, ни белья. А судьба вот свела нечаянно. На танцы с подругами пошли. Смотрим, а напротив нас солдаты стоят сверхсрочники. Вот я с девчонками и поспорила, что самый симпатичный из них меня на танец пригласит. И точно, через весь зал прошел, чтобы со мной потанцевать. Месяцев восемь дружили – потом поженились. Так нас случай и свел на всю жизнь. — В Минусинск тоже случай привел?— Михаил военным был, где служил, там и жили. Сначала в Москве, потом на Украине, а в 1957 в Минусинск приехали. Здесь устроилась в Минусинский торг, где проработала 25 лет. Муж сначала работал в горкоме партии, потом попал под сокращение, а в 1973 году скончался от сердечной недостаточности. С тех пор полностью посвятила себя дочерям – Наталье и Нине. А потом и внукам, сейчас вот с правнучкой воюю (смеется). Они вся моя жизнь. Кажется, нет лучших детей и внуков, чем мои.     — А может, просто мало таких бабушек, как вы?— Не берусь отвечать на этот вопрос. Всегда старалась сделать их счастливыми, помочь пыталась, научить доброму. За то они меня и любят, и жалеют, и навещают часто, и подарки дарят. Говорят, живи, бабуля, еще долго-долго. А я им говорю: сколько Бог отпустил. А как умру, вы квартиру мою продайте, а деньги поровну поделите, и всем вам будет помощь от меня.  — На вас модный костюм, один из подарков детей?— Младшенькая купила, Наталья.— А нынешнюю моду поддерживаете?  — Вы знаете, я человек старомодный. Предпочитаю косынки и длинные юбки. Эти одеяния с обнаженными пупками на нынешних модницах мне не нравятся. В мое время такое считалось верхом неприличия, за это и в милицию могли забрать.— У вас две молоденьких внучки. Что бы вы им посоветовали?— Уважать себя и прислушиваться к мнению старшего поколения.                                               — Раиса Яковлевна, вы пережили несколько исторических событий. Какое из них, на ваш взгляд, ближе подходит к сегодняшнему дню?— Отвечу тремя словами: тревога, растерянность, страх. Знаете, когда это уже было с нами? Но есть надежда, что в России воцарится нравственность, человечность, культура. Может быть, я этого не увижу, но молодые непременно дождутся. И несмотря ни на что, я родилась в свое время. Это наш век, несмотря на потери, общественные катаклизмы и потрясения. Если бросить все на чашу весов, счастливых мгновений было все-таки больше.— А что самое главное в жизни?— Да сама жизнь.— Пусть она вас радует еще долгие-долгие годы. А вы еще долго радуйте своих внуков и правнуков. С Днем Победы! Штрихи к портрету:— Чем обычно дома занимаетесь?— Вяжу крючком, телевизор смотрю, с бабушками на лавочке сижу.   — Любимый военный фильм?— Все люблю. Вспомню прошлое, поплачу, словно заново переживу.  — На праздник Победы 9 мая собираетесь?— Хотелось бы, если здоровье позволит.— Какое-нибудь высказывание о войне помните?— В бою смены нет, есть только поддержка. Одолеешь врага, тогда и служба закончится.Беседовала Ольга Новикова.