У моей бабушки Наталии не было дедушки. Ни одного. Её дед по папиной линии – Василий Николаевич Крюков – погиб на войне, сведений о нем очень мало. Семья моего прадедушки Александра – он, его мама и четверо братьев ¬– были эвакуированы из Ленинградской области в город Тюмень, где и прожили всю жизнь. Прабабушка Инна тоже рано потеряла отца. Они с родителями и младшей сестрой Азой жили в Донецкой области, городе Амвросиевка, и когда началась война, ей было только пять с половиной лет, а ее сестре Азе – два. Её папа Северин Михаил Евстафьевич с 1928 года работал главным бухгалтером столовой Дорнарпита с.Сталино Донецкой железной дороги. Его призвали в ряды Красной Армии 22 июня 1941 года. Моя мама говорит, что её бабушка Инна рассказывала, что помнит, как они с сестрой и мамой несколько дней ходили на свидание с папой к эшелонам, которые готовили к отправке на фронт. С войны он не вернулся, похоронки не было, он числился пропавшим без вести, пенсию по потере кормильца прабабушка Инна и ее сестра после войны не получали. Их мама Анастасия Андреевна заболела после того, как во время оккупации немцы выгнали ее зимой на работу, не дав одеться. Она умерла от туберкулеза в феврале 1946 года, а прабабушка с сестрой попали в детский дом. Всю жизнь они ничего не знали о судьбе своего отца, пытались разыскивать его, писали запросы в архивы, но тщетно. Прабабушка Инна умерла в 2009 году, а в 2015 году при посещении Диорамы «Курская битва. Белгородское направление» при помощи сотрудника музея моя мама разыскала в Книге памяти информацию о моем прапрадеде. Старший сержант Северин Михаил Евстафьевич погиб в бою 12 апреля 1942 года в д.Зайцева гора Барятинского района Смоленской области. Захоронен на одноименном Мемориальном комплексе, сейчас это территория Калужской области. Если ввести в строке поиска «Зайцева гора», интернет выдает множество статей под названиями: «Самая кровавая высота Великой Отечественной», «Самое гиблое место Великой войны», «Трагедия Зайцевой Горы». Дальнейшая историческая справка необходима для полноты понимания трагедии нашей семьи. «В конце 1941 года 50-я армия генерала Болдина Ивана Васильевича, героически отстоявшая Тулу, а потом освободившая Калугу, вышла к Варшавскому шоссе, по которому немцы поставляли припасы и подкрепления для своей юхновской группировки. Тут 50-я армия наткнулась на оборону в самой высокой точке (275 м) нынешней Калужской области — на Зайцевой горе. На самом деле это пара высот и деревень на них — высота 269,8 (Фомино-1) и высота 275,6 (Фомино-2). До войны Зайцевой горой называлась только последняя, но солдаты распространили название на всю местность. Получив приказ перерезать проходящее между высотами Варшавское шоссе, генерал Болдин изучил поле предстоящего боя и сообщил Жукову свой вердикт: это мышеловка. Ему повторили приказ: Зайцеву гору взять. 12 апреля 1942 года первой на гору пошла 146-я стрелковая дивизия генерал-лейтенанта Новосельского. Сначала бойцы под обстрелом проложили путь через Шанино болото (50 квадратных километров), то и дело проваливаясь по пояс в ледяную жижу. За несколько дней дивизия Новосельского перебралась через Шанино болото, под прикрытием снежных валов перегруппировалась и пошла в свою первую атаку на Зайцеву гору. Их было 11 284 человека. Через несколько дней на переформирование в тыл отвели 3976 уцелевших, 7308 человек выбыли убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Дивизия к горе даже близко подойти не смогла, ее расстреляли на этих полутора километрах снежного поля. Участник боев за Зайцеву гору Набатов вспоминал: «Всюду убитые, убитые, куда ни кинешь взгляд, — то наши, то немцы, а то и вперемешку, кучами. Тут же в грязи ворочаются раненые...» А генерал Болдин все гнал и гнал своих солдат в атаки. Немцы, которые тоже несли на Зайцевой горе немалые потери, называли ее «Московским Верденом». А у наших солдат она получила название «высота смертников». О тех боях мало упоминалось в сводках Совинформбюро – там предпочитали говорить о наступлении и взятых населенных пунктах, а здесь хоть и жесточайшие, но бесплодные бои. Зато вся Красная армия знала про Зайцеву гору. Знала, что это самое гиблое место на фронте. Попасть туда значило почти неминуемо погибнуть. Из воспоминаний ветеранов: «Сталинград, Курская дуга – там был шанс выжить. Но если ли попал под Зайцеву гору, то 100% погиб». Взять высоту до окончания весенней распутицы генералу Болдину не удалось. Положив весной на Зайцевой горе весь личный состав своей армии, летом генерал Болдин заменил опустевшие подразделения на свежие, полные недавно мобилизованными советскими людьми. Задачу взять Зайцеву гору с армии никто не снимал. После гибели юхновской группировки противника прорвать здесь немецкую оборону нужно было, чтобы обеспечить выход из окружения 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу Белова. На этот раз Болдин придумал военную хитрость. В конце лета, когда почва подсохла, он приказал делать под гору подкоп. Со всей армии собрали команду из 43 человек, в основном горняков из Донбасса. Командовать ими назначили уроженца Калужской области лейтенанта Новикова, который лишь в марте прибыл в действующую армию из инженерного училища. Его знание местности пригодилось в разведке. В разведвзводе лейтенант каким-то чудом пережил апрельскую мясорубку. Теперь этот мальчишка был одним из самых опытных и надежных офицеров в армии Болдина. В течение 40 дней был вырыт тоннель, длиной более 100 метров, высотой 110 см, шириной 70 см, в конец которого разместили 25 тонн тротила. Взрыв был произведен 4 октября 1943 года, в результате его погибло более 400 вражеских солдат и офицером. Высота была взята. Но долго удержаться на высоте советским войскам опять не удалось, вскоре они были выбиты немецкой контратакой на прежние позиции у болота. Новый 1943 год немцы встречали на Зайцевой горе. Весной они ушли сами — в рамках операции «Буйвол» сокращали линию фронта, высвобождая дивизии для Курской дуги. Оценки советских потерь под Зайцевой горой очень сильно разнятся, разброс от 100 до 400 тысяч убитых и раненых солдат, и офицеров. Сегодня там находится деревня Цветовка, в ее окрестностях — тысячи братских могил. Об этих боях, которые продолжались больше года и стоили так дорого, написано очень мало». Получается, мой прапрадедушка Миша погиб в первом бою той жуткой мясорубки. Становится понятно, почему документы о его гибели не поступили в срок, да и вообще не были упорядочены в течение нескольких десятилетий, а из архивов приходили ответы об отсутствии сведений о нем среди убитых и пропавших без вести. А о той длительной, сложно выполнимой и не вполне удачной операции рассказано непозволительно мало… Но именно мой прапрадед Северин Михаил Евстафьевич вместе с десятками и сотнями тысяч бойцов, погибших, раненых и выживших, победили в битве за Москву, отстояли столицу нашей родины России. Я помню! Я горжусь!