Бабушка, Ольга Петровна Вахрушева (1905 – 1993), была старшая из десяти детей в семье. В пять лет научилась шить. Шила мелким из пелёнок рубашки и штанишки. А потом, во время войны, к ней подселили эвакуированных из Москвы трёх еврейских женщин, и они научили её шить уже по-настоящему. И она днём работала на хлебозаводе в несколько смен, а ночами шила телогрейки для солдат. И за тяжёлый военный труд её наградили швейной машинкой по типу Зингер. Нужно было сшить какое-то немыслимое количество этих телогреек, чтобы заработать такую прекрасную швейную машинку. Машинка эта до сих пор живёт у нас в доме, я подшиваю на ней джинсы мужу. А вот и совсем героический эпизод. Правда, довоенный. Жили они на улице, где почти все дома занимали семьи чекистов. И вот как-то раз всех мужчин срочно вызвали ночью на совещание. Бабушка осталась дома одна с двумя малышами, один и вовсе грудной. Вдруг стук в дверь. «Кто?» - «Это я, открывай!» Она уже почти что открыла, но что-то её насторожило – голос вроде как чужой. Она притаилась и не открывает. А те разозлились, стали колотить ногами в дверь: "Открывай, сука!" Бабушка рассказывала, что она только из-за того, что ребёнок грудной, сознание не потеряла, а наоборот, как-то мобилизовалась, начала бегать по дому и кричать: «Арся, просыпайся!.. Виктор, Игорь, вставайте!». Стала громко топать, как будто беготня по дому. Сняла со стены винтовку и давай из окошка палить. А в сенях – из пистолета. Как будто полон дом мужиков. «Гости» в дверь популяли и затихли. Может, выжидают, а может, и ушли… Она всю ночь под дверью так с винтовкой и простояла. А потом, когда под утро действительно Арся, муж, в дверь стал стучаться, не могла открыть, руки не слушались - казалось, не его голос. «Ольга, ты что, спятила?» – так на морозе его и продержала. А наутро стало известно, что в эту ночь все чекистские семьи были вырезаны, до одного человека, включая детей. Они одни в живых остались.