Рассказ внука Рашата Низамеева

Мой дед - Низамеев Гиляжетдин Халипович (1898-1943).

«...Прошли те годы, и не было надежд — с той «похоронкой» ...

Мой дед, ваш муж и ваш отец!..»

В моих руках вот эта фотография: стриженный под «ноль», широкие скулы, прямой и даже жесткий взгляд... Таким он выглядел незадолго до отправки на фронт. И это единственное фото, и наверное, неповторимое.

И на этой фотографии ему- 45 лет! А тогда — такой возраст свидетельствовал об уже вполне сложившемся, зрелом мужчине, за плечами которого жизнь — наполненная и невзгодами, и радостями, и переживаниями. Где уже был крепкий очаг, возле которого подрастали три сына и дочка.

Так каким же он был — бабай Гиляжетдин?

Родился в 1898 году на деревенской земле Зеленодольского района — в деревне Урасбуга. С малых лет познал тягостную долю землепашца. Довелось ему работать и в поле — в зной, дождь, слякоть, пасти гусей и коров. Рано лишившись родителей, он еще мальчиком вошел во взрослую трудовую жизнь...

А вообще, дед любил живность, которая была в деревне. Особенно — лошадей. С большим удовольствием отправлялся с ними в ночное, купать в прудах. А оставшись один на один с конем, вел с ним долгие разговоры — будто беседовал с лучшим другом...

Шло время. Мужал парнишка, становясь юношей, парнем-молодцом. Под звуки гармони сельская молодежь после трудового дня пела народные татарские песни и плясала. На одном из таких «вечерков» Гиляжетдин заприметил кареглазую, темноволосую Махикамал. Да и та обратила внимание на веселого парня. Короче, скоро справили небольшую свадьбу, а через год появился и первенец — сын Альфат, первый помощник отцу по хозяйству.

Однако в 1935-м семья Низамеевых переезжает в Казань.
И хотя за плечами Гиляжетдина всего-то был «ликбез», устроился на хорошую работу — в птицеводческий комбинат, что находился в Биш-Балте («Пять топоров») — около нынешних «Журавлевских казарм». Трудолюбие нового работника заметили и отметили назначением на новую должность: управлять всей комбинатовской живностью. А хозяйство-то немалое: гуси, куры, цыплята, плюс столовые яйца. В его крепкой и широкой ладони умещались 5-6 столовых яиц! Надо было — подменял и заболевшую, скажем, птичницу. И делал все легко и споро. Да и дома все было в радость — семья все увеличивалась: дочь Рамзия, старший сын Альфат, дочь Альфия и сын Фоат... Но по-прежнему оставалась любовь к лошадям, которая однажды чуть не стала роковой... Ведь поединок с взбунтовавшимся конём, не хотевшим впрягаться в телегу, чудом закончился благополучно. Однако конь оставил «отметину» — прокусил кисть правой руки...

Наступил грозовой 1941 год. Военная комиссия временно не мобилизовала нашего Гиляжетдина на фронт, а направила на военную службу в эвакуационный госпиталь (ЭГ-3997, боец хозкоманды с 27.01-4.06.1942 г.), который располагался на территории парка имени Петрова. Туда с полей сражений Великой Отечественной доставляли раненных. Гиляжетдина зачислили в хозкоманду. Он перевозит прибывших раненых, доставляет продукты питания, колет дрова, разжигает котлы, развешивает белье. Исполняет все, что ему поручают...

42-й становится переломным в его жизни. 12 июля Низамеева отправляют на фронт. Так он оказался на Днепропетровщине, красногвардеец 844 сапёрного полка 267 сапёрной дивизии. Через месяц от него приходит денежный перевод на 500 рублей и небольшое послание, где арабской вязью — справа налево — Гиляжетдин пишет: деньги тратьте по назначению, крепко всех обнимаю, добавляет, чтобы за него не переживали, что на все воля Всевышнего... А ещё попросил поцеловать шестимесячного сынишку Равгата, не зная, что после проводов его любимого сынишку задавили в переполненном трамвае…

Письмо в ответ, отправленное Махикамал, было первым и последним. И никто никогда не узнает, получил ли он его или нет... Ибо 17 февраля 1943 года, при переброске советских войск через Днепр, случилось следующее…

Гиляжетдин переправлял обозы с боеприпасами, оружием, ранеными и продовольствием на другую сторону реки. Шла обычная фронтовая «работа». Время — утреннее. Какая-то часть уже форсировала водный плацдарм. И вдруг с воздуха начали падать бомбы, подкрепляемые артобстрелом с земли. Фашисты лютовали… Очень досталось обозам с ранеными. Отброшен взрывом снаряда в воронку был и Гиляжетдин. На время оглушенный не мог понять, что происходит и что с ним?

Очевидцы рассказывали — это было месиво. В той «мясорубке» были люди, техника, лошади... Конечно, был шанс выжить: отлежаться в воронке до прибытия санитарной роты и окончания артобстрела. Хоть контуженный, но — живой! Однако полуоглохший боец покинул свое убежище и ползком направился к обозу. И чудом (!) переправил два обоза с продуктами на другую сторону Днепра. А вот второй заход провести ему уже не удалось. Осколок снаряда сразил его насмерть...

...Через час все смолкает. Только призывное ржание коней оглашает округу. Это они как бы оплакивали гибель своего хозяина и друга. Их спас, а сам остался на поле боя!
Бойцы санроты нашли тело Гиляжетдина и похоронили в братской могиле. 9 месяцев он пробыл в этом пекле, и смерть его не пощадила.

В середине 60-х годов моему отцу Фоату Гилязовичу удалось узнать, что Гиляжетдин был награждён орденом Красной Звезды… Но в силу своей неграмотности наш герой указал свою фамилию как «Незамеев», в итоге награду получил повар хозкоманды! Вопрос так и не решился - этот повар вскоре умер…

В 1998 году имя Низамеева Гиляжетдина Халиповича было увековечено в «Книге Памяти Татарстана». В нее занесены имена всех воинов-татарстанцев, не вернувшихся с полей сражений, сложивших свои головы за наше светлое будущее, за нашу мирную жизнь!

Низкий им всем поклон!