Ильин Георгий Ильич родился 17 мая 1918 года в дер. Ихонькино Моргаушского района Чувашской АССР в семье крестьянина-земледельца. Начальное образование получил в Чемеевской начальной школе, семилетнее в селе Тораево, среднее в Ядринском педагогическом техникуме. В 1937 году он окончил Ядринское педучилище и начал работать в селе Чемеево Чувашской АССР учителем начальной школы, позже в качестве заведующего. В 1939 году после заочной сдачи экзаменов за первый курс педагогического института города Чебоксары его перевели в Кильдишевскую среднюю школу Ядринского района Чувашской АССР учителем истории в 5-7 классы. В сентябре 1939 года призвался в Советскую Армию.

          Военную службу проходил с 15.09.1939 года по 08.08.1942 год, в том числе в составе действующей армии с 22.06.1941 года по 01.04.1942 год в составе 136 стрелкового полка. Звание - красноармеец, заместитель политрука, пулеметчик. В составе 97 стрелковой дивизии Киевского военного округа начал воевать с первого дня войны на границе с Польшей. Для него война началась с действующей армии, у реки Сан во Львовской области. 22 июня в 5-6 часов утра они столкнулись с немцами. Командир пулеметной роты Притула приказал ему оборонять дорогу на село Ляшки, где жили командиры и члены их семей. Он пишет, в первый же день они помогали эвакуироваться женам и детям командиров. Уже 27 июня его контузили, тогда он частично оглох, но продолжал воевать. Воевал до 20 марта 1942 года, в тот день его ранило осколком мины в правое колено. Четыре месяца он лечился в эвакогоспиталях города Сталинграда №1582 с 21.04.1942 и в Нальчике №2442 с 14.06.1942. После лечения его отправили домой, на родину. Так он стал инвалидом ВОВ. Награжден большим количеством орденов и медалей, среди них: “За победу над Германией”, “За Отвагу”, “Медаль Жукова”, “Орден Великой Отечественной Войны I степени”.

          Его старший брат Петр Ильич тоже ушел на войну, но до сих пор считается без вести пропавшим. Дома его ждали жена и двое детей. Сестры Георгия Ильича Светлана и Глафира помогали вязать теплые носки и варежки для фронтовиков. А его будущая жена Елизавета Ивановна с началом войны в 16 лет осталась круглой сиротой. Мать умерла в 1941 году, отец на четыре года раньше. Всю войну они с сестрой работали в тылу на разных работах вдали от дома.

          После войны с 1943 года работал в различных госучреждениях Был председателем общества глухих в Новочебоксарске. Работал бухгалтером, заведовал цехом, был лесником, садоводом, пастухом. С 1960 по 1962 год работал в Кукшумской восьмилетней школе. С 1963 по 1965 год работал в колхозе “Сеятель” Моргаушского района Чувашской АССР, был садоводом. Он очень любил природу, родной край. Посадил и вырастил на своем веку два колхозных сада, был садоводом-любителем. И в домашнем саду с любовью выращенным им, много яблонь, груш, слив, до сих пор дают урожай. Еще под его руководством членами своей семьи и школьниками посажена аллея из разных деревьев. Благодарные селяне всегда вспоминают об этой аллее, которая ведет от центральной дороги прямо в их село. Мы, дети, внуки и правнуки каждый год на день Победы собираемся в родительском доме, проводим субботник. Стараемся содержать родительский дом в чистоте и в порядке, делаем обрезку деревьев в саду деда. После работы всей родней посещаем его могилу.

          Как бы не было трудно на этой войне, он находил время для фронтовых записок, на основании которых он писал стихи про войну, жизнь и любовь. В начале 90-х годов, он выпустил на свою пенсию три небольших сборника стихов на родном языке. С 1966 года занимался творческим трудом, писал пьесы, повести стихи, печатался во многих газетах и журналах. Много ездил по боевым местам на встречи с ветеранами. В сентябре 1980 года в г. Канев Черкасской области состоялась первая встреча с однополчанами. В двадцати школах Украины созданы музеи боевой славы 97-ой дивизии, там же шли уроки мужества, где он рассказывал школьникам о подвигах во время войны. Он очень много ездил по Советскому Союзу. Много раз ездил в Украину на встречу с ветеранами ВОВ, был во многих городах, включая Киев, Канев, Львов, Черкассы и т.д. Любил путешествовать, был в Мурманске, Ленинграде, Вятке, Ижевске, Перми, Свердловске, Ташкенте, Ашхабаде, Баку, Нальчике, Кисловодске, Сочи, Геленджике, Ростове на Дону, Сталинграде, Куйбышеве, Казани, в Горьком, Кинешме, Иванове, Москве.

          Георгий Ильич с Ильиной Елизаветой Ивановной прожил долгую счастливую жизнь. У них 5 детей, 14 внуков, 13 правнуков. В 1997 году они отпраздновали золотую свадьбу. Его жена, Елизавета Ивановна, труженик тыла, ветеран ВОВ живет по сей день, ей 92 года.К сожалению, полученные травмы во время войны давали о себе знать. Он умер в 1999 году, прожив 82 года, но мы всегда будем помнить о его героизме и подвигах, всегда будем гордится им и другими ветеранами, ведь благодаря им мы и живём. Мы обязательно, будем рассказывать о нем своим детям и внукам, чтобы память о Георгии Ильиче вечно жила в нашем роду.

Статья №1. И ВСЕ БОИ ВПЕРЕДИ!

          ИЮНЬ 1941 года был пропитан жарой и терпким запахом зрею­щих хлебов. Лишь короткие ночи приносили недолгую прохладу. Мы, красноармейцы 97-й стрелковой диви­зии приграничных войск Киевского во­енного округа, находились в лагерях, в сосновом лесу, недалеко от польской границы.В субботу, 21 июня, у нас был день отдыха. Помню, я лежал на лесной по­ляне и смотрел в небо. Сквозь деревья проглядывал его синий-синий, ослепи­тельно чистый кусочек. Недалеко, над соседним полем, невидимый, пел жаво­ронок. И казалось, кроме его песни, во всем мире нет больше звуков. И ночь была теплой и тихой…Поднял нас сигнал тревоги. Над лесом кружил чужой самолет. Полем выбра­лись на дорогу. На западе непрерывно вспыхивали зарницы, грохотал гром. Война! Долгие месяцы мы жили в пред­ощущении этой битвы. И вот оно, нача­лось… Мы не шли — бежали. Миновали дачные места, село Ляшки, где зимой был расквартирован наш батальон. Уже видно здание полковой школы. В сто­роне от дороги летели на восток само­леты. Тоже чужие. Мы попрыгали в ов­раг. Вдруг самолеты развернулись и, включив сирены, спикировали на школу. Полетели вниз бомбы. Взрыв, второй, третий... Отбомбились и улетели на запад.И тут на дороге появились мотоцик­листы. Они ехали в открытую, нагло, уверенные в полнейшей безнаказанно­сти. За ними, прямо по полям, шли танки. Вслед — пехота... Сцепив зубы, мы готовились к бою. Где-то впереди открыла огонь артиллерия. К нашему расчету приближаются два танка. Один — прямо на меня. Не успеваю схва­титься за гранату, как мой напарник, Миша Васильев, бросает под танк одну за другой две гранаты. Танк остано­вился. По пехоте — настоящей, враже­ской — как на учениях, ударили все расчеты нашего пулеметного взвода. Командир взвода младший лейтенант Большаков, спокойный, уравновешен­ный, родом из Архангельска, говорил: «Не спешить! Подпустить ближе! Бере­гите силы! Берегите патроны!». Помню, сколько ярости, негодования вкладывали мы в каждый выстрел. Как торжество­вали, когда танки остановились, повер­нули назад. Вместе с ними — пехотин­цы. Следом — с тем же воем, но уже со страхом на лице — понеслись мото­циклисты.Однако радость была недолгой. Сно­ва нас окатила волна свинца, грохота, гари. До наступления темноты противник нас атаковал еще дважды, и оба раза безуспешно. Не достигли цели и наши попытки сбить его с занимаемых рубежей.В этот день на моих глазах погиб Миша Васильев. Лихим, расторопным пулеметчиком он был. И надежным то­варищем. За этот день он стал мне род­нее брата. Спас от верной смерти. Вдруг его пулемет замолчал. Я оглянулся, что там случилось! У Миши во лбу — ак­куратная такая дырочка и пульсирует кровь. «Миша! — кричу, — Миша!». А он на моих глазах падает, я кидаюсь к не­му и с ужасом понимаю, что помочь ничем не могу. Не помню, как уложил Мишу в сторону, как схватил пулемет и нажал гашетку. Дрожа всем телом, я стрелял и стрелял, не видя ничего во­круг, кроме ненавистных фигур, ко­торые с той минуты для меня перестали быть человеческими фигурами, превра­тились в мишени, которые во что бы то ни стало надо сбить. Снова неприятель­ская волна откатилась. Я подошел к Ми­ше и не удержался — заплакал. Так близко, так ощутимо было дыхание смерти, так несправедлива она была...Подразделения нашего 136-го стрел­кового полка продолжали стойко оборо­нять свои запасные позиции, помогая пограничникам. Так прошло несколько дней. На четвертый или пятый день войны оставшиеся в живых бойцы сое­динились с другими частями. Усталые, без отдыха и почти без сна, во время коротких остановок мы буквально вали­лись с ног, и опять поднимались в ата­ку. Как штормовые волны бьются в мо­ре о берег, так с двух сторон накаты­вались друг на друга мы и они.Впереди — поле с перелесками. Сле­ва — то ли приток реки Шкло, то ли она сама, дальше деревня, а может быть, поселок. Оттуда бьют пушки, нуд­но, на двух нотах — «и-ии» воют шес­тиствольные минометы. Их так и назы­вали потом — «ишаки». Рвутся мины. На опушке редкого леса — какое-то движение. Выползает на дорогу колон­на — танки, машины с пехотой, тягачи с пушками и гаубицами. Наш батальон с ходу принял боевой порядок. Сначала противника атаковала наша пулеметная рота. Стрелковая цепь буквально сте­лилась по земле. Вражеский огонь не давал возможности ни ползти впе­ред, ни окопаться. С их стороны били танки, минометы, пулеметы, легкая ар­тиллерия... Стеной вздыбливалась зем­ля, дорога была уже вся перерыта и перевернута. И на ней дымились танки фашистов. Вражеская пехота непрерыв­но атаковала наши позиции, располо­женные в перелеске. Мы, пулеметчики, косили их беспощадно. Все устали, но сильнее всякой усталости была- гор­дость: стоим!.. Но боеприпасы на исходе. С командного пункта батальона пришло распоряжение: отойти и закрепиться на других позициях.Пулеметчики, которые прикрывали отход, решили уходить лесом, затем перейти вброд реку. Рядом со мной шел курсант полковой школы, мой земляк О.Попов. Едва успели перейти речку, один из снарядов, посланных нам вдо­гонку, упал в воду. От взрыва разру­шился берег, взрывной волной меня от­бросило назад, в воду, я потерял созна­ние. Контуженного, оглохшего, меня вы­тащили из реки Онуфрий Попов и ко­мандир одного из расчетов, о котором я помню только одно: то, что он был украинец...Так началась для меня Великая Оте­чественная. Впереди были дни и ночи боев, отступлений и наступлений, напря­жения всех сил. Впереди была вся не­скончаемо-долгая война советского на­рода с гитлеровским фашизмом, закон­чившаяся нашей победой.Г. ИЛЬИН, председатель первичной организации ВОГ.Чувашская АССР, дер. Ихонькино.

Статья №2. ТАКОЕ НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ!

          ИЮНЬ 1941 года мне, молодому солдату, запомнился жарой и запахами зреющих хлебов. И еще — взрывами бомб и снарядов. Я тогда служил в Западной Украине в составе 97-й стрелковой дивизии 6-й армии.В первый же день войны нам пришлось отбивать атаки фашистов. Помню, как после бомбардировки нашей полковой школы мы собрались в одном лесном овраге и приготовились принять первый бой. Враг не заставил себя ждать долго. На дороге показались мотоциклисты. Они ехали нагло, без всякой опаски. За ними, угрожающе урча, ползли танки, шла пехота. Казалось, несметная сила идет на нас. Откуда-то сзади открыла огонь наша артиллерия. Но танки приближались. Один из них шел прямо на меня. Под него одну за другой бросил две связки гранат мой напарник, пулеметчик Михаил Васильев. Танк был подбит. Остальные повернули назад. Потом была вторая атака, затем еще...В тот день парень из деревни Лешкас-Асламасы Ядринского района мой боевой товарищ Миша Васильев - погиб на моих глазах. Я бережно уложил друга на землю и занял его место у пулемета. Затем не выдержал: положил голову на его грудь и горько заплакал. Первый и последний раз я плакал тогда на войне. Получилось так, что и немцы, и наши отошли на исходные рубежи, а я со, своим погибшим земляком один остался на поле битвы. Только ночью я смог пробиться к своим. Утром встретил другого земляка — Петра Миронова. Он был родом из деревни Алешкино Ядринского района. В тот же день он из станкового пулемета сбил немецкий самолет. Однако военные пути-дороги нас вскоре разлучили. После Победы он вернулся домой. Стал инвалидом. До сих пор переписываемся друг с другом.Война есть война. Но как бы то ни было, трудно свыкнуться с мыслью о смерти. А между тем летом 1941 года наши войска несли тяжелые потери. Оказывая упорное сопротивление врагу, мы отступали на восток. ...Наш батальон занял позицию на высотке. Впереди показалась вражеская колонна: танки, автомашины с пехотой, тягачи с пушками и гаубицами. Мы замерли в ожидании. Первыми стали бить танки, затем — гаубицы и пулеметы. Вся высотка была изрыта и перерыта бомбами и снарядами. Место одного убитого командира занял наш политрук Игнатьев. Здорово выручали нас артиллеристы, они вели прицельный огонь, постоянно меняя огневые позиции. Все больше и больше вражеских танков дымилось. Но и мы несли немалые потери. Вот уже и боеприпасы на исходе. Замолкли наши пушки. И тут мы получили приказ отойти на запасные рубежи. Отступление батальона прикрывали пулеметчики. Среди бойцов оказался и мой земляк Онуфрий Осипович Попов. Мы с ним встретились в одном из боев. Меня, голодного, четвертый день, ничего не евшего, тогда он угостил салом. Мы с ним вместе сдерживали натиск врага. Когда все наши отступили, решили скрыться в ближайшем лесу. По пути попали под артобстрел. При переходе через речку рядом со мной взорвался снаряд. Я потерял сознание. Только потом узнал, что меня, раненого, контуженного, с поля боя на себе вынесли Попов и еще один боец-украинец. После этого я был еще раз тяжело ранен. Долго лежал в госпиталях Сталинграда, Нальчика...С годами военные дни не стираются в памяти. Они, как и боевые товарищи, друзья-однополчане, как бы еще значимее для нас становятся. Вот почему мы, ветераны войны, так упорно и долго разыскиваем друг друга. Как мне забыть фронтовых товарищей: армянина Александра Колетяна, политрука Игнатьева, комсоргов Машкова, Ананьева, своих славных земляков Петра Миронова, Онуфрия Попова? Нет, такое никогда не забывается.Г. ИЛЬИН,бывший политработник пулеметной роты, инвалид Великой Отечественной войны.д. Ихонькино Моргаушского района.