За годы Великой Отечественной войны из рядов Красной Армии дезертировало более 1 миллиона 200 тысяч человек. Еще почти полмиллиона советских граждан предпочли уклониться от службы в армии, также став преступниками. Только за июль-сентябрь 1944 года в ходе массовой облавы, проведенной органами НКВД, было задержано почти 88 тысяч дезертиров и 83 тысячи «уклонистов». Впервые об их судьбе в 1974 году упомянул писатель Валентин Распутин в бытописательской повести «Живи и помни», получив за нее Государственную премию СССР. В 2008 году режиссером Александром Прошкиным повесть была экранизирована в жанре «всепрощенчества», причем в фильме главная героиня Настена, скрывавшая мужа-дезертира, сжегшего свой военный билет и выбросившего медаль «За отвагу» в колодец, то есть, по сути, соучастница преступления, была названа «святой». И совсем иную трактовку действий дезертиров предложил великий Григорий Чухрай в своей картине «Нетипичная история», к выходу на экраны переименованной в «Трясину».

Четырежды раненый на фронтах, прошедший путь от Сталинграда до Берлина, Григорий Чухрай вообще не любил предателей. Для него любое предательство, начавшись с малого, приводит к распаду личности и моральной смерти как предателя, так и потворствующих ему. Так и слепая материнская любовь героини фильма в потрясающем исполнении Нонны Мордюковой, спрятавшей от армии любимого младшенького Митеньку на чердаке и скрывавшая его там всю войну, калечит не только его, но и фактически разбивает жизнь своему старшему сыну Степану – одна из лучших ролей талантливого Вадима Спиридонова, и его невесте, предает память односельчан, погибших на фронте, и в этой почти древнегреческой трагедии, где все события словно бы подчинены воле рока, мы уже будем желать смерти главным героям, только чтобы прекратить их мучения. Но и смерти и Митенька, и дезертир из «Живи и помни» не дождутся, ибо сказано о предателях в Откровении Иоанна Богослова: «И будут искать они смерти, и смерть будет бежать от них». Потому что есть поступки, за которые смерть – слишком легкое искупление.

Среди множества военных и послевоенных историй дезертиров нет ни одной счастливой. Обычно это истории позора и мытарств, после которых гибель от пули на войне покажется не самым худшим исходом. Например, задержанный Мариинско-Посадским райотдедом НКВД Чувашской АССР дезертир Судихов скрывался под видом больной женщины. При задержании он был обнаружен лежавшим на печи в женском платье с малолетними детьми. Дезертир Кабилов из города Намангана Узбекской ССР, когда в дом приходили с обыском, завертывался в специально приготовленную баранью шкуру и ложился в стадо баранов. В апреле 1943 года при осмотре сарая бараны бросились бежать, а Кабилов, завернутый в баранью шкуру, остался на месте и был задержан. А дезертир Инамов и вовсе более года скрывался на дереве в гнезде аиста.

Да и после войны вернувшиеся из лесных схронов дезертиры - а к 1945 году более 200 тысяч изменивших присяге бойцов Красной Армии и уклонившихся от фронта призывников так и не были найдены, вряд ли пользовались почетом и уважением односельчан. По сути, они, даже после амнистий 1945 и 1949 годов, на всю жизнь оставались презираемыми изгоями. Потому что к тому времени все человеческое в них окончательно победил страх за свою шкуру. И возникает другой вопрос – как за предвоенные годы можно было запугать два миллиона человек, чтобы все нравственные понятия в них – родина, патриотизм, совесть, человеческое достоинство так атрофировались? Чего так боялись дезертиры, которые даже после войны продолжали скрываться в полуживотном состоянии? Ведь по данным архивов, только каждый десятый из дезертиров был приговорен к высшей мере наказания, и то для этого надо было с оружием в руках перейти на сторону врага, или совершить иные воинские преступления. А среди уклонистов вообще был репрессирован только один из каждых двухсот! Остальных ждала штрафная рота и, после первого ранения, полное прощение. Но страх, как известно, выжигает в человеке все, и разум в первую очередь.

Киношное начальство более годы мурыжило «Трясину», не выпуская в прокат. После выхода на экраны картина подверглась разгрому в «Красной Звезде». Начальник политуправления Советской армии Епишев, по словам Григория Наумовича, заявил, что режиссер опорочил страну: «Мать ассоциируется у нас со словом Родина. Показывая мать в отрицательном свете, Чухрай порочит нашу Родину». Генерал Епишев отказывался признать тот факт, что почти два миллиона советских граждан не хотели воевать за свою страну. Из них, по подсчетам историков, идейных противников Советской власти едва насчитывалось полтора процента. А остальные были просто трусами. Так их приучили.

А Чухрай просто не любил предателей.