7 ноября 1941 года в Москве состоялся военный парад, которому суждено было войти в историю. Извеcтие о проведении в присутствии Верховного Главнокомандующего парада на Красной Площади в то время, когда армада вражеских полчищ была в полусотне километров от столицы оказало огромное воздействие и на бойцов на фронте, и на тружеников в тылу. Кадры кинохроники с бойцами Красной Армии, прямо с парада идущими в бой, убедили весь мир, что это не пропагандистский трюк, что так и было на самом деле, что русские готовы биться до конца. Но немногие знают, с каким трудом далась съемка тех исторических кадров.

«Утро 7 ноября 1941 года было морозным. Во дворе киностудии – людно. Будет ли парад? Нет ни разрешений на съёмку, ни пропусков на Красную площадь, - вспоминал кинооператор Теодор Бунимович. - И вдруг кто-то сообщает: «войска направляются к Красной площади, парад будет!» … Мчимся к Красной площади. Манежная оцеплена, проехать нельзя, выходим из машины. Как пройти дальше без пропуска? Выбегаем на середину улицы и, став спиной к оцеплению, начинаем снимать приближающуюся колонну бойцов; пятясь, продолжаем съёмку с движения. Расчёт верен: никто не спрашивает пропусков у операторов, занятых такой важной съёмкой. Сняты проходы войск… Последнее оцепление – снова применяем свой метод… – проникаем на Красную площадь. Тут же работают операторы, которым, оказывается, сразу после нашего отъезда со студии выдали пропуска, и они нас опередили».

Но и тем, кому выдали пропуска, повезло не слишком сильно. «Влетаю на своем пикапе чуть ли не на самую площадь. Бросаем его около Забелинского проезда (ныне Кремлевский проезд), - по горячим следам записывал в дневнике оператор Трояновский. - Пехота уже прошла. Её хвост успела снять Мария Сухова. Я снимаю кавалерию, танки…». Однако выступления Сталина не успел снять никто.

Режиссера съемок Леонида Варламова и директора студии Канцельсона сотрудники НКВД сразу же увезли к начальнику Главного политуправления Красной Армии Щербакову. Факт был налицо: начала парада нет, Сталина нет, фильма, соответственно, тоже нет. Но если с парадом можно было что-то придумать, то Сталина необходимо было снимать заново. «Он вам что, актер»? – кричал Щербаков, но делать было нечего. На 27 ноября была назначена съемка в Кремле в Георгиевском зале, где были подготовлены декорации Мавзолея на фоне Кремлевской стены. Оператором назначили Марка Трояновского как имевшего опыт комбинированных съемок и работы со звуком.

«С восьми часов утра все мы собрались в Георгиевском зале, - продолжал Трояновский. - Аппаратура давно установлена и проверена. В напряженном ожидании ходим из угла в угол. Наконец, выходит Сталин. Здоровается с каждым из нас. Подходит к трибуне, построенной художниками и делает знак, что можно начинать. Включаем аппарат. Сталин начинает речь».

И тут снова случилось непредвиденное – запуталась пленка в камере! Режиссер Варламов смущенно проговорил: «Техника подводит». Наступило молчание. Пытаясь как-то выйти из положения, Варламов перевел разговор на погоду: «Какие морозы стоят в Москве. Нам на руку! Немцы мерзнут». «Нашим солдатам тоже холодно», - отрезал Сталин и вновь наступило молчание. Но тут, наконец заработала камера. «Сталин начал речь с начала. Съемка прошла нормально», - заканчивал свое описание Трояновский.

Впоследствии Марк Антонович стал лауреатом Сталинских премий I и II степени, кавалером орденов Ленина и Отечественной войны I степени. За участие в съемках фильма «Разгром немецких войск под Москвой» в апреле 1942 года Теодор Бунимович был удостоен Сталинской премии I степени, а еще через год фильм получил премию Американской киноакадемии «Оскар» как лучший документальный фильм. А Мария Сухова, первой успевшая на съемку исторического парада, была заброшена в партизанский отряд и погибла в мае 1944 года, снимая прорыв партизанами немецкой блокады в Витебской области. Она была удостоена Сталинской премии II степени и ордена «Знак Почета» посмертно.