Это мой двоюродный дед, который прошел всю войну до самого Берлина.

Со слов моего троюродного брата - Дед о войне вспоминать не любил, рассказывал очень мало, но даже того, что удавалось из него вытянуть достаточно для понимания какой тяжелой была та война для нашей страны и нашего народа.В Рабоче-крестьянскую Красную армию дедушка призвался под город Чугуев Харьковской области 22 мая 1941 года в артиллерийский полк, где и встретил через месяц войну, когда полк был поднят по тревоге. В должности командира отделения принял участие в тяжелых боевых действиях, которые развернулись в Киевском военном округе.Из воспоминаний деда: «…суета была. Немец наступал очень быстро, а у нас не было понимания, кто и где находится на флангах, какая общая задача, тылы плохо работали, боеприпасов не хватало».Отступая с боями, остатки его полка попали в окружение.Из воспоминаний деда: «Отступали мы. Встали на отдых, командиры и политрук сели в полуторку и сказали, что бы мы ждали на месте до особого распоряжения и укатили. Стали готовить что–нибудь поесть, а тут рев моторов и в расположение врываются немецкие мотоциклисты с пулеметами – Хенде хох! Разоружили нас и махнули рукой показывая направление, куда нам идти надо, мол там населенный пункт и там вас всех встретят, даже караул не оставили. И пошли мы. Я иду и думаю, а куда идем и зачем? Сами же в плен топаем. Не все так думали, кто то пошел на сборный пункт, а некоторые, как и я рванули в сторону. Через несколько дней услышали звуки боя. Пошли туда. Дождались темноты и стали пробираться к нашим. Когда приползли, оказалось, через минное поле пробрались» .С пехотной частью, к которой вышел дедушка, он прорывался через окружение трижды. Самое страшное, по его словам – это рукопашная схватка и авианалет.Из воспоминаний деда: «В 41-м немец крепкий был, здоровый, откормленный, но штыковую не выдерживал. Мы когда в очередной раз на прорыв пошли, немец заслон выставил, у нас патронов то уже и не было, несколько дней голодные по лесам пробирались. Рывком внезапно сблизились с ними и завязалась рукопашная. Они хоть и здоровые по сравнению с нами (мы худые, ростом пониже), а трусоваты, умирать страшно, начали отступать. Нам тоже страшно, но терять нечего, да и злости выше края было. Перекололи их штыками и ножами, порубили саперными лопатками, и снова в лес ушли. Не один раз так прорываться пришлось тогда…»Выйти в тот год к своим деду так и не удалось. Он, вместе с другими окруженцами, влился в партизанский отряд, который вел освободительную борьбу на территории Курской области. До 1943 года он в составе отряда сражался с немецкими захватчиками.Надо полагать, что действовал очень активно и успешно, особенно в период Курской битвы, так как командование оценило его личный вклад в общее дело Орденом Красной звезды.В том же 1943-м году отряд влился в ряды регулярных сил, прошел переформирование и бывшие партизаны снова стали солдатами Красной армии.Из воспоминаний деда: «Страшное рассказать? Ну слушай. Мы батальоном на марше шли по степи, а тут внезапно с неба самолеты немецкие… Был батальон и нету, совсем мало живых людей осталось… В другой раз реку форсировали, саперы переправу мостят, но их выбивает крепко, нас на помощь кинули. Ноябрь, ночь, вода ледяная, по нам стреляют. Я по пояс стоял, бревно плечом подпирал, терпимо еще, а кто глубже, тот постоит-постоит, смотришь, а он лицом вниз падает и по течению плывет, то ли убило, то ли сердце остановилось от холода. Передо мной товарища ранило, мне сказали его в санчасть сопроводить, так и спасся, в санчасть пришел и там сознание потерял. Ноги по-пояс потом три месяца черные были…»За те годы, которые я общался с дедом, при его немногословности, когда речь заходила о войне, я достаточно у него выспросил. Он больше рассказывал не конкретно о боевых действиях, а о сопутствующих вещах, но от этого было только страшнее.Облавы карателей по лесам, «веселье» немецких солдат полевой жандармерии на блок посту, когда они из пулемета расстреливали в поле сошедших с дороги по нужде крестьянок, потому что «Орднунг!» - с дороги сходить нельзя, как вешали в одном из сел Курской губернии всех мужчин от 16 до 60 лет, дуэль с «кукушкой» (снайпером) это уже, когда шли по в Европе, волки в Белоруссии, которые привыкли к человечине и на глазах матерей воровали маленьких детей себе на обед, выедая только внутренности и многое другое. После Курской дуги, военная судьба изрядно помотала моего деда. Если коротко, дедушка участвовал в штурме Кенигсберга, освобождал Варшаву, соответствующие медали украшают его пиджак.Весной 1945 года он принимал участие и в знаменитом взятии Берлина, где и расписался на память на одной из колонн Бранденбургских ворот. Медаль за взятие берлина и Орден Отечественной войны II степени, напоминают об этом. До 1947 года он служил в Белорусском военном округе, откуда и демобилизовался в звании сержанта.